![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
vepdui в Марийские ученые написали интересную статью на почти запретную тему - русские рабы в Казани
vepdui в Марийские ученые написали интересную статью на почти запретную тему - русские рабы в КазаниРабство в Казанском ханстве
Бахтин А.Г., д.и.н. профессор кафедры отечественной истории МарГУ
Кудрявцев А.Н., младший научный сотрудник отдела истории МарНИИЯЛИ
На протяжении всей истории человечества и всюду в странах средневекового Востока основным источником пополнения контингента рабов были военнопленные. Порабощение плененного противника рассматривалось в качестве неизбежного приложения к войне. Война оставалась основным источником рабства даже тогда, когда началось порабощение соплеменников. Человек, взятый в плен на войне, был «не свой», «чужой», рассматривался как законная добыча, приравнивался к захвату скота и прочего имущества и обращался в рабство на основании права сильного. Акт захвата пленников, став нормой права, приобретал юридическую силу(1).
Одним из средневековых государств Восточной Европы, тесно связанным с рабством и работорговлей, являлось Казанское ханство (1445-1552). Вопрос о распространении рабства в этом государстве никогда не ставился специально в научной литературе. О рабах обычно пишут вскользь при рассмотрении социальной структуры, экономики и внешней политики(2). Некоторые татарские историки приуменьшают численность рабов и значение рабства в экономике Казанского ханства. С.Х. Алишев, например, пишет о том, что «Казань сама не базировалась на рабстве, но вела торговлю рабами с Востоком»(3). И.Л. Измаилов признаёт, что «скорее всего, русских пленников в Казанском ханстве было достаточно много». Однако отрицает, что целью татарских набегов на Россию был захват пленных для их последующей продажи. Работорговля, по его мнению, «являлась разовой, нерегулярной и сверхнормативной прибылью»(4).
Зародившееся в Поволжье еще в раннебулгарский период рабство, во времена Золотой Орды и Казанского ханства находит свое дальнейшее развитие. О численности рабов в начальный период существования ханства никаких конкретных цифр источники до нас не донесли. Однако в рабах недостатка в Казани не испытывали, это уж точно. Мы располагаем сообщениями о захватах татарами пленных накануне создания Казанского государства. Еще когда основатель казанской династии Улуг-Мухаммед, вынужденный покинуть престол в распадающейся Золотой Орде, в 1437 г. занимал окраинный русский город Белёв, во время переговоров с Василием II он обещал отпустить всех русских и литовских пленников, имевшихся у него(5). Договориться не удалось, произошло сражение. Разгром многочисленной русской рати у Белёва должен был прибавить число пленников. Затем летописи сообщают о значительных захватах пленных у Москвы и в Коломне в 1439 году(6). По Мазуринскому летописцу татарами было уведено в плен 47 тыс. человек(7). Захватили татары пленных и при занятии городов Нижнего Новгорода, Луха и Суздаля, возле Мурома в 1444-1445 годах(8). Следовательно, пришедшие в Казань в 1445 г. с царевичем Махмутеком татары должны были привести с собой значительное количество пленников. Летописи фиксируют военные действия казанцев против русских до начала 1448 г., затем военный конфликт произошёл в 1461-1462 гг. Потом последовала война 1467-1469 гг. Численность пленников в Казани пополнилась.
Внутри казанского феодального класса обозначилась политическая поляризация, выявившая две линии во взаимоотношениях с Россией. Часть местной знати составляла так называемую московскую партию, заинтересованную в мирных связях с Россией, готовых торговать и идти на компромиссы. Пришлые же ногайские, ордынские, сибирские, астраханские и крымские феодалы составили основу партии, которую можно назвать восточной. Она в силу своего происхождения была кровно связана с другими татарскими государствами – Ногайской Ордой, Тюменским, Сибирским, Астраханским и Крымским ханствами. Оттуда её сторонники получали постоянную поддержку и проводили угодную им политику. Выходцы из степей сохраняли традиционное для кочевников представление об отношениях с осёдлыми народами. Набеги, грабёж и захват пленных с целью последующей продажи на восточных невольничьих рынках были составной частью их экономического уклада. Эта группа феодалов выступала за конфронтацию с Россией. Их поддержала та часть казанских феодалов, которая была заинтересована в работорговле с восточными странами. Восточная партия нашла поддержку и среди части мусульманского духовенства, так как набеги на русские земли обосновывались необходимостью ведения священной войны газават против неверных. Популярность восточной партии обуславливалась тем, что она выступала с патриотических позиций под зеленым знаменем ислама за независимость страны, союз с мусульманскими юртами и священную борьбу против христианской России. Это воздействовало на национальное сознание татар, но неизбежно вело к обострению отношений с Россией, было гибельно для ханства и трагично для населяющих его народов.
Основной целью вторжений было ограбление России и захват многочисленных пленных, которых толпами продавали на восточных невольничьих рынках. Русские рабы высоко ценились и продавались весьма дорого, особенно женщины, поэтому работорговля приносила колоссальный доход(9), что стимулировало новые разбойничьи набеги. Английский посланник Антоний Дженкинсон отмечал, что Казанское государство «более чем какое-либо иное причиняло затруднения русским во время войны»(10).
К этому виду промысла прибегали и марийцы, чему благоприятствовала слабость их хозяйственной базы и пограничное расселение, где почти постоянно сохранялась напряженность. Этому способствовала и стадия социального развития марийского общества. У них существовала военная демократия, происходило становление раннеклассовых феодальных отношений. Марийцы были воинственны, война играла большую роль в их жизни и экономике. Захват пленников и их реализация или использование в хозяйстве были логичным следствием военных действий. К.Н. Сануков поставил под сомненье это утверждение и отметил, что «ни в каких источниках нельзя найти сведений об этом»(11). Но искать такие сведения и нет необходимости - они многочисленны и давно известны. Сообщения о татарах затмевают то, что пишется о марийцах, и поэтому часто не замечаются историками. Источники недвусмысленно свидетельствуют о том, что левобережные марийцы долгое время промышляли грабежом и работорговлей. Казанский летописец, противопоставляя луговых марийцев ветлужско-кокшайским, пишет, что «черемиса кокшаская и ветлужская живет в пустынях лесных, ни сеют, ни орют, но ловом звериным, и войною питаются»(12). В другом месте, описывая последствия вторжений в русские земли «от казанцов и от поганыя черемиса», он пишет, что они «продаваша руський плен в далныя срачины, идеже спас наш незнаем, и выти не могущее... Православнии же крестьяне по вся дни татары и черемисою в плен ведомы суть... Варвари и черемиса крестьян губяху. А кои бо же не хотеху веры приятии, и тех, яко скот, овех толпами, перевязанных, держаше на торгу, продаваху иноземцом поганым»(13).
Австрийский посол в Московию Сигизмунд Герберштейн при описании пути из Галича к Вятке, замечает, что «помимо того, что путь затруднен болотами и лесами, которые лежат между Галичем и Вяткой, там повсюду бродит и разбойничает народ черемисов. По этой причине туда едут более длинным, но более легким и безопасным путем через Вологду и Устюг»(14). Этот окружной безопасный путь помогает очертить территорию, подвергавшуюся черемисским набегам - она была значительна. О частых разбойных нападениях черемисов сообщают Адам Олеарий, Петр Петрей и др. (15).
Герберштейн приводит ещё одно интересное сообщение. В 1524 году русская флотилия в походе на Казань пристала на ночлег к берегу. Марийские разведчики подошли к кораблям и стали громко расспрашивать о цели их движения. На кораблях не поняли, с кем они имеют дело, приняли марийцев за холопов с прочих кораблей, «осыпали их бранью и пригрозили высечь их плетьми на следующий день, если те несносными воплями будут тревожить сон и покой их господина. Черемисы ответили на это: «Завтра у нас с вами будет другой разговор, ибо мы всех вас отведем связанными в Казань»(16). Понятно, что марийцы предполагали отвести русских пленниками в Казань и получить за это вознаграждение. Своё обещание они смогли выполнить в полной мере.
Много известий «о черемисской войне» содержится в русских летописях, различных актах, писцовых, дозорных книгах и в иных источниках. Пик активности марийских военных отрядов приходился на русско-казанские войны. Объединенные татарско-марийские отряды могли предпринимать очень далекие рейды вглубь русских земель. Однако и в периоды мира на границе шла «малая война», которая временами то усиливалась, то прекращалась. О нападениях казанцев на русские земли и уводе в рабство пленных свидетельствует возникшая на рубеже ХV-ХVI вв. «Повесть о Тимофее Владимирском»(17). В ней рассказывается о пресвитере Тимофее из Владимира, который, совершив изнасилование пришедшей к нему на исповедь шестнадцатилетней девушки из знатного рода «из града своего бежа на чуждую страну в поганую землю татарскую, в Казань». Там беглец сменил веру и поступил на службу к хану. В Казанском ханстве Тимофей прожил 30 лет и сумел сделать военную карьеру, в повести он называется храбрым казанским воеводой и лютым кровопийцей христианским. Часто посылал «его царь с татары своими руския земли воевати». Сообщается, что из этих походов он приводил много пленных. Когда тала приближаться старость, он стал часто грустить о Родине. Впоследствии через русского раба, которому он помог бежать, выпросил амнистию у великого князя и митрополита, но не смог перенести радости и скоропостижно умер.
На масштабы и географию казанских нападений указывает и такой факт. Когда 21 мая 1469 г. русские неожиданно ворвались на казанский посад и освободили там много русских пленников, выяснилось, «что полон был туто на посаде христианской, московской, рязанской, литовской, вяцкой и устюжской и пермьской, и иных городов...». Есть упоминания о псковских и коломенских пленниках(18). О постоянных набегах казанцев на русские земли свидетельствуют и условия заключения мира в 1469 г. В Архангелогородском летописце говорится, что был выдан весь русский полон, захваченный за 40 предшествующих лет(19). Заметим, что дата отсчёта не была выбрана случайно, в 1429 г. казанцы при участии татар совершили масштабное вторжение на Северо-Восточную Русь и захватили много городов и пленных(20). Интересно известие и о том, что попавших в плен в результате битвы на Волге русских воинов «князь великий многих из Орды выкупал»(21). Как будто одно известие противоречит другому. Зачем пленённых в августе 1469 г. воинов нужно было выкупать, если уже в сентябре все русские пленные по условию договора были освобождены. Очевидно, пленных русских воинов не оставили в ханстве, а незамедлительно продали в Большую Орду, откуда их впоследствии и вынужден был выкупать великий князь.
В 1521 году представитель крымской династии Гиреев царевич Сахиб пришел к власти в Казани. Если до этого нападения казанских татар были не столь часты и регулярны, то потом они уже практически не прекращались. В годы малолетства великого князя Ивана IV бояре были больше заняты враждой друг с другом, чем обороной страны, поэтому Москва не могла отвечать адекватно на вторжения неприятеля. После 1530 года в течение 15 лет не предпринималось ответных русских походов на Казань. Чувствуя свою безнаказанность, казанские отряды не встречали должного отпора, почти беспрепятственно разоряли русские деревни, села и города, достигли даже таких отдаленных мест как Пермь, Устюг, Галич, Вологда, Муром, Владимир(22). В 1521 году из одной только волости Толшмы было уведено в плен 6500 человек(23).
В сознании русского народа Казанское царство воспринималась как государство, причиняющее России неисчислимые бедствия. В старинных русских песнях имеются воспоминания о татарских набегах:
Не огни горят, не котлы кипят -
Во чистом поле всё татары,
Всё татары полон делят(24).
( Read more... )
Бахтин А.Г., д.и.н. профессор кафедры отечественной истории МарГУ
Кудрявцев А.Н., младший научный сотрудник отдела истории МарНИИЯЛИ
На протяжении всей истории человечества и всюду в странах средневекового Востока основным источником пополнения контингента рабов были военнопленные. Порабощение плененного противника рассматривалось в качестве неизбежного приложения к войне. Война оставалась основным источником рабства даже тогда, когда началось порабощение соплеменников. Человек, взятый в плен на войне, был «не свой», «чужой», рассматривался как законная добыча, приравнивался к захвату скота и прочего имущества и обращался в рабство на основании права сильного. Акт захвата пленников, став нормой права, приобретал юридическую силу(1).
Одним из средневековых государств Восточной Европы, тесно связанным с рабством и работорговлей, являлось Казанское ханство (1445-1552). Вопрос о распространении рабства в этом государстве никогда не ставился специально в научной литературе. О рабах обычно пишут вскользь при рассмотрении социальной структуры, экономики и внешней политики(2). Некоторые татарские историки приуменьшают численность рабов и значение рабства в экономике Казанского ханства. С.Х. Алишев, например, пишет о том, что «Казань сама не базировалась на рабстве, но вела торговлю рабами с Востоком»(3). И.Л. Измаилов признаёт, что «скорее всего, русских пленников в Казанском ханстве было достаточно много». Однако отрицает, что целью татарских набегов на Россию был захват пленных для их последующей продажи. Работорговля, по его мнению, «являлась разовой, нерегулярной и сверхнормативной прибылью»(4).
Зародившееся в Поволжье еще в раннебулгарский период рабство, во времена Золотой Орды и Казанского ханства находит свое дальнейшее развитие. О численности рабов в начальный период существования ханства никаких конкретных цифр источники до нас не донесли. Однако в рабах недостатка в Казани не испытывали, это уж точно. Мы располагаем сообщениями о захватах татарами пленных накануне создания Казанского государства. Еще когда основатель казанской династии Улуг-Мухаммед, вынужденный покинуть престол в распадающейся Золотой Орде, в 1437 г. занимал окраинный русский город Белёв, во время переговоров с Василием II он обещал отпустить всех русских и литовских пленников, имевшихся у него(5). Договориться не удалось, произошло сражение. Разгром многочисленной русской рати у Белёва должен был прибавить число пленников. Затем летописи сообщают о значительных захватах пленных у Москвы и в Коломне в 1439 году(6). По Мазуринскому летописцу татарами было уведено в плен 47 тыс. человек(7). Захватили татары пленных и при занятии городов Нижнего Новгорода, Луха и Суздаля, возле Мурома в 1444-1445 годах(8). Следовательно, пришедшие в Казань в 1445 г. с царевичем Махмутеком татары должны были привести с собой значительное количество пленников. Летописи фиксируют военные действия казанцев против русских до начала 1448 г., затем военный конфликт произошёл в 1461-1462 гг. Потом последовала война 1467-1469 гг. Численность пленников в Казани пополнилась.
Внутри казанского феодального класса обозначилась политическая поляризация, выявившая две линии во взаимоотношениях с Россией. Часть местной знати составляла так называемую московскую партию, заинтересованную в мирных связях с Россией, готовых торговать и идти на компромиссы. Пришлые же ногайские, ордынские, сибирские, астраханские и крымские феодалы составили основу партии, которую можно назвать восточной. Она в силу своего происхождения была кровно связана с другими татарскими государствами – Ногайской Ордой, Тюменским, Сибирским, Астраханским и Крымским ханствами. Оттуда её сторонники получали постоянную поддержку и проводили угодную им политику. Выходцы из степей сохраняли традиционное для кочевников представление об отношениях с осёдлыми народами. Набеги, грабёж и захват пленных с целью последующей продажи на восточных невольничьих рынках были составной частью их экономического уклада. Эта группа феодалов выступала за конфронтацию с Россией. Их поддержала та часть казанских феодалов, которая была заинтересована в работорговле с восточными странами. Восточная партия нашла поддержку и среди части мусульманского духовенства, так как набеги на русские земли обосновывались необходимостью ведения священной войны газават против неверных. Популярность восточной партии обуславливалась тем, что она выступала с патриотических позиций под зеленым знаменем ислама за независимость страны, союз с мусульманскими юртами и священную борьбу против христианской России. Это воздействовало на национальное сознание татар, но неизбежно вело к обострению отношений с Россией, было гибельно для ханства и трагично для населяющих его народов.
Основной целью вторжений было ограбление России и захват многочисленных пленных, которых толпами продавали на восточных невольничьих рынках. Русские рабы высоко ценились и продавались весьма дорого, особенно женщины, поэтому работорговля приносила колоссальный доход(9), что стимулировало новые разбойничьи набеги. Английский посланник Антоний Дженкинсон отмечал, что Казанское государство «более чем какое-либо иное причиняло затруднения русским во время войны»(10).
К этому виду промысла прибегали и марийцы, чему благоприятствовала слабость их хозяйственной базы и пограничное расселение, где почти постоянно сохранялась напряженность. Этому способствовала и стадия социального развития марийского общества. У них существовала военная демократия, происходило становление раннеклассовых феодальных отношений. Марийцы были воинственны, война играла большую роль в их жизни и экономике. Захват пленников и их реализация или использование в хозяйстве были логичным следствием военных действий. К.Н. Сануков поставил под сомненье это утверждение и отметил, что «ни в каких источниках нельзя найти сведений об этом»(11). Но искать такие сведения и нет необходимости - они многочисленны и давно известны. Сообщения о татарах затмевают то, что пишется о марийцах, и поэтому часто не замечаются историками. Источники недвусмысленно свидетельствуют о том, что левобережные марийцы долгое время промышляли грабежом и работорговлей. Казанский летописец, противопоставляя луговых марийцев ветлужско-кокшайским, пишет, что «черемиса кокшаская и ветлужская живет в пустынях лесных, ни сеют, ни орют, но ловом звериным, и войною питаются»(12). В другом месте, описывая последствия вторжений в русские земли «от казанцов и от поганыя черемиса», он пишет, что они «продаваша руський плен в далныя срачины, идеже спас наш незнаем, и выти не могущее... Православнии же крестьяне по вся дни татары и черемисою в плен ведомы суть... Варвари и черемиса крестьян губяху. А кои бо же не хотеху веры приятии, и тех, яко скот, овех толпами, перевязанных, держаше на торгу, продаваху иноземцом поганым»(13).
Австрийский посол в Московию Сигизмунд Герберштейн при описании пути из Галича к Вятке, замечает, что «помимо того, что путь затруднен болотами и лесами, которые лежат между Галичем и Вяткой, там повсюду бродит и разбойничает народ черемисов. По этой причине туда едут более длинным, но более легким и безопасным путем через Вологду и Устюг»(14). Этот окружной безопасный путь помогает очертить территорию, подвергавшуюся черемисским набегам - она была значительна. О частых разбойных нападениях черемисов сообщают Адам Олеарий, Петр Петрей и др. (15).
Герберштейн приводит ещё одно интересное сообщение. В 1524 году русская флотилия в походе на Казань пристала на ночлег к берегу. Марийские разведчики подошли к кораблям и стали громко расспрашивать о цели их движения. На кораблях не поняли, с кем они имеют дело, приняли марийцев за холопов с прочих кораблей, «осыпали их бранью и пригрозили высечь их плетьми на следующий день, если те несносными воплями будут тревожить сон и покой их господина. Черемисы ответили на это: «Завтра у нас с вами будет другой разговор, ибо мы всех вас отведем связанными в Казань»(16). Понятно, что марийцы предполагали отвести русских пленниками в Казань и получить за это вознаграждение. Своё обещание они смогли выполнить в полной мере.
Много известий «о черемисской войне» содержится в русских летописях, различных актах, писцовых, дозорных книгах и в иных источниках. Пик активности марийских военных отрядов приходился на русско-казанские войны. Объединенные татарско-марийские отряды могли предпринимать очень далекие рейды вглубь русских земель. Однако и в периоды мира на границе шла «малая война», которая временами то усиливалась, то прекращалась. О нападениях казанцев на русские земли и уводе в рабство пленных свидетельствует возникшая на рубеже ХV-ХVI вв. «Повесть о Тимофее Владимирском»(17). В ней рассказывается о пресвитере Тимофее из Владимира, который, совершив изнасилование пришедшей к нему на исповедь шестнадцатилетней девушки из знатного рода «из града своего бежа на чуждую страну в поганую землю татарскую, в Казань». Там беглец сменил веру и поступил на службу к хану. В Казанском ханстве Тимофей прожил 30 лет и сумел сделать военную карьеру, в повести он называется храбрым казанским воеводой и лютым кровопийцей христианским. Часто посылал «его царь с татары своими руския земли воевати». Сообщается, что из этих походов он приводил много пленных. Когда тала приближаться старость, он стал часто грустить о Родине. Впоследствии через русского раба, которому он помог бежать, выпросил амнистию у великого князя и митрополита, но не смог перенести радости и скоропостижно умер.
На масштабы и географию казанских нападений указывает и такой факт. Когда 21 мая 1469 г. русские неожиданно ворвались на казанский посад и освободили там много русских пленников, выяснилось, «что полон был туто на посаде христианской, московской, рязанской, литовской, вяцкой и устюжской и пермьской, и иных городов...». Есть упоминания о псковских и коломенских пленниках(18). О постоянных набегах казанцев на русские земли свидетельствуют и условия заключения мира в 1469 г. В Архангелогородском летописце говорится, что был выдан весь русский полон, захваченный за 40 предшествующих лет(19). Заметим, что дата отсчёта не была выбрана случайно, в 1429 г. казанцы при участии татар совершили масштабное вторжение на Северо-Восточную Русь и захватили много городов и пленных(20). Интересно известие и о том, что попавших в плен в результате битвы на Волге русских воинов «князь великий многих из Орды выкупал»(21). Как будто одно известие противоречит другому. Зачем пленённых в августе 1469 г. воинов нужно было выкупать, если уже в сентябре все русские пленные по условию договора были освобождены. Очевидно, пленных русских воинов не оставили в ханстве, а незамедлительно продали в Большую Орду, откуда их впоследствии и вынужден был выкупать великий князь.
В 1521 году представитель крымской династии Гиреев царевич Сахиб пришел к власти в Казани. Если до этого нападения казанских татар были не столь часты и регулярны, то потом они уже практически не прекращались. В годы малолетства великого князя Ивана IV бояре были больше заняты враждой друг с другом, чем обороной страны, поэтому Москва не могла отвечать адекватно на вторжения неприятеля. После 1530 года в течение 15 лет не предпринималось ответных русских походов на Казань. Чувствуя свою безнаказанность, казанские отряды не встречали должного отпора, почти беспрепятственно разоряли русские деревни, села и города, достигли даже таких отдаленных мест как Пермь, Устюг, Галич, Вологда, Муром, Владимир(22). В 1521 году из одной только волости Толшмы было уведено в плен 6500 человек(23).
В сознании русского народа Казанское царство воспринималась как государство, причиняющее России неисчислимые бедствия. В старинных русских песнях имеются воспоминания о татарских набегах:
Не огни горят, не котлы кипят -
Во чистом поле всё татары,
Всё татары полон делят(24).
( Read more... )
